Убийство Сталина и Берия - Страница 48

Любовь к работе

Каким бы делом ни занимался Берия, он старался в него вникнуть до конца. Между прочим, это свидетельствует о его любви к жизни, правда, под жизнью в данном случае имеется в виду не животное стремление пожрать, потрахаться, поразвлекаться, а дело, которым человек занимается. Приведу пример.

Выше уже написано о «правотроцкистском» процессе 1938 г., по приговору которого был расстрелян Н. И. Бухарин. За процессом следили сотни журналистов, включая западных. Его стенограмма немедленно печаталась в центральных газетах (по крайней мере в «Правде», «Известиях» и «Труде»). Какая тут могла быть судебная ошибка и что тут проверять?

Но жена Бухарина, находясь в лагере, упорно твердила, что Бухарин не виновен. И вот в 1939 г. Берия, проверяя дела ежовщины и освобождая болтунов и невиновных, узнал и об этих разговорах. Жену Бухарина привезли в Москву, и он ее лично, чуть ли не насильно потчуя чаем и фруктами, допросил, расспрашивая обо всех доводах, по которым она считала Бухарина невиновным. Она об этом написала сама в своих воспоминаниях, густо усыпанных проклятиями и оскорблениями в адрес Берия.

Правда, Бухарин имел привычку жениться на молоденьких, и эта последняя его жена была молода и неопытна. Она и тогда, и при написании своих мемуаров не поняла, что своими ответами на допросе она только подтвердила, что Бухарин действительно был заговорщиком и расстрелян за дело.

Но оцените Берия – он ведь даже такой, казалось бы, бесспорный судебный случай проверял на предмет судебной ошибки!

Политик

Итожа деловую характеристику Берия, следовало бы задаться вопросом его взаимоотношений со Сталиным. Оба, безусловно, свое самовыражение находили в служении СССР, его народу и были именно в этом счастливы. Но я не думаю, чтобы в их отношениях была идиллия, не думаю, что они, обнявшись, ходили по лужайке, распевая: «Где же ты, моя Сулико?»

Они были слишком похожи друг на друга и оба слишком крупные личности. В вопросах экономики и политики глава СССР и его заместитель наверняка входили в конфликты. Берия очень быстро рос как государственный деятель, и Сталин, возможно, его ревновал, как в свое время его самого ревновал Ленин.

К этой мысли меня приводит поведение Берия после смерти Сталина. Такое впечатление, что он избавился от необходимости внедрять в жизнь только государственные идеи начальника – Сталина – и получил возможность внедрить и собственные, которым не давал дороги Сталин. Интересно, что в тот момент у остальных – Молотова, Хрущева, Маленкова – никаких государственных идей вообще не оказалось. По крайней мере, до бреда Хрущева с Целиной в государственном строительстве ничего не менялось.

А Берия сразу же предложил изъять из ГУЛАГа производства: металлургию, химию, горное дело – оставив за ним только строительные задачи. Это правильное решение, которое усиливало централизацию управления экономикой. А то ведь, скажем, за часть металлургии отвечали министр черной металлургии и Берия, а за часть – министр внутренних дел, совершенно не подчинявшийся Берия. Наверное, какие-то соображения были и у Сталина, не дававшего добро на эту реорганизацию, но ведь правота Берия очевидна.

Это решение было принято Правительством, но автоматически встал другой вопрос – на воле перестало хватать людей для работы на «освобожденных» предприятиях, а в лагерях заключенные остались без работы. И Берия вносит самоочевидное предложение – провести амнистию. Потом клеветники начали кричать, что Берия амнистию, дескать, провел, чтобы завоевать у народа дешевую популярность. А как он ее мог завоевать, если амнистию объявил Верховный Совет СССР, а Берия к нему не имел никакого отношения?

Совершенно прозорливым было предложение Берия об объединении Германии. Сегодня оно очевидно, но тогда надо было иметь мужество, чтобы предложить коммунистам отказаться от строительства социализма на клочке немецкой территории и попробовать обрести мощное влияние во всей Германии.

Нам не потребовалось бы содержать в Германии огромное число войск, но наши части в составе оккупационных войск (как предусматривалось соглашением союзников), безусловно, были бы опорой всех просоветских сил во всей Германии. А если потребовалось бы увести их оттуда, то обязаны были бы увести свои войска и США с Англией, как это было сделано в Австрии. Мы бы не оставили Германию под оккупацией США, не дали бы Германии войти в НАТО.

А так, строя социализм в переполненной советскими войсками ГДР, мы все время вызывали страх у западных немцев, что вот-вот мы и ФРГ силой присоединим к ГДР и начнем строить социализм и там. А вот по предложению Берия шансы на то, что объединенная Германия осталась бы и по сей день нейтральной, очень велики. Осталась же нейтральной часть фашистского рейха – Австрия, из которой мы не выделяли кусок социалистической Австрии. Осталась нейтральной и дружелюбной Финляндия, которую мы вообще не оккупировали.

Нам не пришлось бы тратить силы на восстановление ГДР, американцы дали бы деньги по плану Маршалла и на эту часть. И дали бы много, из страха, что нейтральная Германия станет нам слишком дружественной.

Сын Л. П. Берия Серго Берия написал об отце книгу, многому в которой верить просто не приходится. Но в ней есть и факты, которые, с точки зрения логики, вполне надежны. К числу таких фактов, в частности, относится и его сообщение о том, что Сталин в вопросе объединения Германии колебался, но почва для объединения прощупывалась и им. Можно поверить и тому, что именно США, Англия и Франция были категорическими противниками объединения, ведь железное подтверждение тому – это факт объявления ими суверенной ФРГ вопреки ранее достигнутым договоренностям.