Убийство Сталина и Берия - Страница 39

• Предыдущая
• 39 / 273
• Следующая

В связи с обсуждением записки т. Журавлева (начальника Управления НКВД Ивановской области – Ю.М.) на заседании Политбюро были вскрыты и другие, совершенно нетерпимые недостатки в оперативной работе органов НКВД.

Главный рычаг разведки – агентурно-осведомительная работа оказалась поставленной из рук вон плохо. Иностранную разведку по существу придется создавать заново, так как ИНО было засорено шпионами, многие из которых были резидентами за границей и работали с подставленной иностранными резидентами агентурой.

Следственная работа также страдает рядом крупнейших недостатков. Главное же здесь в том, что следствие с наиболее важными арестованными во многих случаях вели не разоблаченные еще заговорщики из НКВД, которым удавалось, таким образом, не давать разворота делу вообще, тушить его в самом начале и, что важнее всего, – скрывать своих соучастников по заговору из работников ЧК.

Наиболее запущенным участком в НКВД оказались кадры. Вместо того чтобы учитывать, что заговорщикам из НКВД и связанным с ними иностранным разведкам за десяток лет минимум удалось завербовать не только верхушку ЧК, но и среднее звено, а часто и низовых работников, я успокоился на том, что разгромил верхушку и часть наиболее скомпрометированных работников среднего звена. Многие из вновь выдвинутых, как теперь выясняется, также являются шпиками и заговорщиками.

Ясно, что за все это я должен нести ответственность.

Но в этом покаянии Ежова не было одного – ни грамма раскаяния за сотни тысяч осужденных по оговорам. Канцелярская крыса до последнего считала, что ее вина в том, что она мало людей арестовала.

Берия взялся сразу за все дела, и просто удивительно, как он за довольно короткое время сумел организовать мощную разведсеть, как плотно организовал контрразведку. Дам еще слово А.П. Паршеву:

«С 1938 г. по 1945 г. Л. П. Берия был народным комиссаром внутренних дел СССР. Он был хорошим наркомом, лучшая оценка в таких случаях – оценка врага.

Сборник «Мировая война 1939-1945», раздел «Война на суше», генерал фон Бутлар.

«Особые условия, существовавшие в России, сильно мешали добыванию разведывательных данных относительно военного потенциала Советского Союза, и потому эти данные были далеко не полными. Исключительно умелая маскировка русскими всего, что относится к их армии, а также строгий контроль за иностранцами и невозможность организации широкой сети шпионажа затрудняли проверку тех немногих сведений, которые удавалось собрать разведчикам…».

Конкретно и лично в СССР за «невозможность организации широкой сети шпионажа» отвечал Л.П. Берия».

Разовью мысль Паршева. Для немцев оказалось полной неожиданностью, к примеру, не только то, что СССР уже накануне войны начал переносить военное производство на восток, но и новые виды оружия, в массовых объемах начавшие поступать в армию. К примеру, полной неожиданностью оказались для них танки КВ и Т-34 – у немецкой пехоты не оказалось никакого оружия против них, и немцы тоже вынуждены были вооружать свою пехоту бутылками с горючей смесью, связками гранат и другими подручными средствами.

Подобная защищенность государственных и военных тайн явилась следствием тщательного подбора Л. П. Берия кадров НКВД. Такой пример.

В феврале 1942 г. УНКВД Вологды задержало немецкого шпиона, и начальник УНКВД начал с немцами радиоигру под кодовым названием «Хозяин». Восемь месяцев немцы снабжались дезинформацией, а взамен посылали в Вологду новых шпионов, деньги, радиостанции, оружие и т.д. Читая отчеты по этому делу, можно было предположить, что начальник УНКВД Вологды был каким-то «опытным чекистом, профессионалом». По результатам это действительно так, но по биографии этого не скажешь. Как следовало из биографической справки: «– начальник УНКВД по Вологодской Области майор Галкин Лев Федорович. 1908 г. рождения, член КПСС, образование незаконченное высшее. С 1925 по 1932 гг. работал на различных предприятиях гор. Москвы. В органах госбезопасности с 1938 г. С 1938 по 1941 год работал заместителем начальника, а с 1941 по 22/11-1945 г. – начальником УНКВД – УНКГБ Вологодской области». Т.е. Л. Ф. Галкин – это чекист, так сказать, «бериевского» призыва, а таких призвали в НКВД только в 1939 г. 14506 человек (45,1% всей численности оперативных сотрудников).

Л.П. Берия «дочистил» аппарат НКВД, навел в нем относительный порядок и в вопросах ведения следствия.

Вот уже упомянутый Бенедиктов рассказывает о своих приключениях. Его вызывают в НКВД, а там:

«Интеллигентный, довольно симпатичный на вид следователь, вежливо поздоровавшись, предложил мне сесть.

– Что вы можете сказать о сотрудниках наркомата Петрове и Григорьеве (фамилии по соображениям этики изменяю. – И.Б.)?

– Отличные специалисты и честные, преданные делу партии, товарищу Сталину коммунисты, – не задумываясь ответил я. Речь ведь шла о двух моих самых близких друзьях, с которыми, как говорится, не один пуд соли был съеден…

– Вы уверены в этом? – спросил следователь, и в его голосе, как мне показалось, прозвучало явное разочарование.

– Абсолютно, ручаюсь за них так же, как и за себя.

– Тогда ознакомьтесь с этим документом, – и у меня в руках оказалось несколько листков бумаги.

Прочитав их, я похолодел. Это было заявление о «вредительской деятельности в наркомате Бенедиктова И. А.», которую он осуществлял в течение нескольких лет «по заданию германской разведки». Все, абсолютно все факты, перечисленные в документе, действительно имели место: и закупки в Германии непригодной для наших условий сельскохозяйственной техники, и ошибочные распоряжения и директивы, и игнорирование справедливых жалоб с мест, и даже отдельные высказывания, которые я делал в шутку в узком кругу, пытаясь поразить друзей своим остроумием… Конечно, все происходило от моего незнания, неумения, недостатка опыта – какого-либо злого умысла, естественно, не было да и не могло быть. Все эти факты, однако, были сгруппированы и истолкованы с таким дьявольским искусством и неопровержимой логикой, что я, мысленно поставив себя на место следователя, сразу же и безоговорочно поверил во «вредительские намерения Бенедиктова И.А.».