Убийство Сталина и Берия - Страница 109

• Предыдущая
• 109 / 273
• Следующая

Установлено также, что, помимо Берии и непосредственного исполнителя, в замысел этой операции был посвящен Молотов и что Стаменов, будучи искренним приверженцем Советского Союза, никаких действий в этом направлении не предпринял. Более того, Стаменов заявил представителю НКВД П. А. Судоплатову, что не станет передавать унизительных для СССР предложений, так как уверен в победе Красной Армии над фашистской Германией. Поскольку раскрыть Стаменову дезинформационный характер операции было невозможно, история не имела продолжения».

Оставим Катусева и представим себя на месте судей. Допустим, мы ничего не знаем о миссии Судоплатова. Но как Берия один, без Советского Правительства, мог добиться «соглашения с Гитлером»? На кой хрен он Гитлеру был нужен? Ведь если бы Гитлер с кем и переговаривал, то только с Правительством СССР, чьи действия ратифицирует Верховный Совет – Парламент.

Прежде, чем обвинить Берия в подобном, нужно было сначала доказать, что летом 1941 г. Берия собирался захватить власть и в Правительстве и Верховном Совете СССР одновременно, ведь только после этого немцам имело смысл с ним разговаривать. Но у Руденко, прокурора на процессе, не хватило ума обвинить Берия еще и в захвате власти в 1941 году. А может, лень было – у подонков-судей ведь и такое обвинение прошло.

Катусев продолжает:

«Обвинение Берии в том, что он в 1942 г. хотел пропустить немецкие войска через Кавказский хребет для захвата Баку, базировалось только на свидетельских показаниях отдельных военачальников, утверждавших, что подсудимый воспрепятствовал выдвижению на передовые позиции двух воинских частей НКВД, и представляется мне весьма спорным, ибо наличие маневренных резервов для локализации возможных прорывов врага, по мнению специалистов, было не менее важным, чем прочность первой линии обороны на перевалах.

А теперь перейдем к обвинению в заговоре. Надо сказать, что заговор с целью захвата власти является наименее исследованной юристами формой измены Родине, потому что практика – достаточно сослаться на громкие процессы тридцатых годов – не дала правовой науке того материала, который был бы пригоден для обобщений и аргументированных выводов. Однако не вызывают споров три обязательных признака заговора: 1) наличие двух или более лиц; 2) наличие соглашения между ними относительно совместной деятельности; 3) наличие цели захвата власти в центре и на местах.

Так вот, со всей ответственностью берусь утверждать, что в деле Берии и других есть лишь первый признак, тогда как оставшиеся два не подкреплены сколько-нибудь вескими доказательствами, подразумевая под этим не только намерение реставрировать капитализм в СССР, но и само стремление захватить власть путем переворота. Какого числа, в каком месяце и в каком году Берией намечался день мятежа? Кто готов был участвовать в нем? Какие силы собирались для этого использовать? Не ищите ответов на названные вопросы – в материалах дела Берии их нет».

В этом эпизоде Катусев уже начинает извращать дело. Ему хочется, чтобы все думали, что открытые процессы 1936-1938 гг. над заговорщиками были, дескать, сфальсифицированы. Поэтому практика, по Катусеву, якобы не дала необходимого материала для обобщения.

На самом деле она их дала и главным образом в том, что заговорщики, прежде всего, делят власть – посты в будущем Правительстве. В деле Берия нет и намека на это; Руденко даже в голову не пришло придумать Берия новую должность после «захвата им власти». Ничего, подонки-судьи и так убили невиновных.

«В действиях Берии после смерти Сталина просматривалось лишь желание расширить сферу своего влияния, потеснить соперников, однако для обвинения в заговоре это, конечно, не довод.

Ни обвинительное заключение, ни приговор по данному делу не называют доказательств того, что Берия сотрудничал с иностранной разведкой до момента разоблачения и ареста, если не считать утверждений, будто он, например, «выручил английского шпиона Майского, приказав прекратить следствие по его делу». Вздорность подобного обвинения очевидна, ибо посол СССР в Великобритании, а затем заместитель наркома иностранных дел СССР академик И. М. Майский давно и полностью реабилитирован».

Здесь опять Катусев приплел реабилитацию Майского, чтобы скрыть обстоятельство, похожее на предыдущее.

Реабилитировали Майского или нет, это не имеет значения. Берия не мог закрыть на Майского уголовное дело, поскольку уголовное дело могло быть прекращено только по разрешению прокурора. То есть не Берия, по сути, освободил Майского, а прокурор. Но прокурору Катусеву очень хочется, чтобы читатели на его собратьев поменьше обращали внимания, поэтому он и приплетает сюда реабилитацию, а надо было прямо писать, что подонок-прокурор Руденко обвинил Берия в том, в чем он технически не мог быть виновным, а подонки-судьи это обвинение признали.

Далее.

«Столь же бездоказательно и обвинение в том, что Берия сеял вражду и рознь между народами Советского Союза. Из материалов дела усматривается, что с весны 1953 г. Берия выдвигал на руководящие должности в системе МВД на Украине, в Белоруссии и в Прибалтике преимущественно национальные кадры и требовал, чтобы новые руководители непременно владели языком народа той республики, где они работают. Разве это означало сеять рознь и подрывать дружбу с русским народом?

Совсем уж абсурдно, с точки зрения закона, выглядит утверждение, будто Берия и его подчиненные занимались «шпионажем для захвата власти». Уголовным кодексом предусмотрена такая форма измены Родине, как шпионаж, т.е. передача, равно как похищение и собирание с целью передачи иностранному государству, иностранной организации или их агентуре сведений, составляющих государственную или военную тайну. Судом признаки состава этого преступления не установлены, да и обвинения по статье 58-6 УК РСФСР (в редакции 1926 г.) осужденным не предъявлялись и не вменялись».